Александр Пархомов о перспективах внедрения низкоэнергетических ядерных реакций
Кандидат физико-математических наук Александр Георгиевич Пархомов, один из докладчиков 24-ой конференции по ХТЯ и ШМ, проходившей в Сочи осенью 2017 г., поделился с командой "Синтезтех" своим мнением о перспективах развития Холодной Трансмутации химических элементов (LENR) в мировой индустрии.
Кандидат физико-математических наук Александр Георгиевич Пархомов
Кандидат физико-математических наук Александр Георгиевич Пархомов, один из докладчиков 24-ой конференции по ХТЯ и ШМ, проходившей в Сочи осенью 2017 г., поделился с командой "Синтезтех" своим мнением о перспективах развития Холодной Трансмутации химических элементов (LENR) в мировой индустрии. Напомним, Александр Пархомов одним из первых повторил реактор Андреа Росси "Hot-Cat". В ходе эксперимента, сделанная в домашних условиях копия реактора Росси смогла выработать в 2,5 раза больше энергии, чем потребила. Александр Георгиевич ответил на самые острые и актуальные вопросы, которые возникают у многих людей, только начинающих свое знакомство с LENR.
— Александр Георгиевич, опираясь на исторические данные, как вы считаете, почему новаторы и первооткрыватели в различных областях химии, физики и так далее постоянно подвергались гонению со стороны своих коллег по цеху? Почему обществу так сложно принимать сенсационные открытия?
— Да, так бывает. Всем известные примеры – Джордано Бруно и Галилей. А в наше время – первооткрыватели холодных ядерных трансмутаций Филимоненко, Флейшман и Понс. Но бывало и иначе. Вспомним, например, Фарадея или Резерфорда, открытия которых были приняты сразу, Эти исследователи вышли из самых «низов» и достигли высокого прижизненного почета. В чем разница? Фарадей и Резерфорд пришли на целину и дали абсолютно новые знания, которые быстро нашли практическое применение. Именно на основе их открытий и открытий их последователей была создана теория электромагнетизма и ядерная физика. До них никаких приемлемых теорий в этих областях знаний не было, поэтому и бороться с ними было просто некому.
Иная ситуация в наше время, когда сформировалась система научных знаний, которая выглядит вполне совершенной, справедливость которой подтверждается триумфальными техническими успехами.
Иная ситуация в наше время, когда сформировалась система научных знаний, которая выглядит вполне совершенной, справедливость которой подтверждается триумфальными техническими успехами.
Вполне закономерно, что теории и изобретения, не вписывающиеся в эту устоявшуюся систему знаний, вызывают у воспитанных на этой системе знаний ученых людей недоверие или даже отторжение. Тем более что большинство такого рода предложений исходит от малограмотных графоманов.
Ну и, кроме того, причиной порой непреодолимых сложностей новаторов является бюрократизм и коррумпированность чиновников, а также нередкие у начальства человеческие пороки, такие, болезненное честолюбие, зависть, карьеризм.
— Как вы, Александр Георгиевич, пришли в НЭЯР?
— Время моей молодости - середина прошлого века. Это было время реализации выдающихся научных открытий предыдущего столетия. Бурное развитие электроники, ядерной техники, космонавтики. Государственная политика популяризации науки, поощрение способной молодежи породили всеобщий интерес к науке и достижениям техники, веру в беспредельные возможности научно-технического прогресса. Я не был исключением. Еще в школьные годы создал физико-химическую лабораторию и делал разнообразные эксперименты. Потом учился в Инженерно-физическом институте и занимался исследованиями в области ядерной физики. Но, надо признаться, эти работы с извне задаваемым направлением, во многом формально-бюрократические, были для меня довольно скучными. Поэтому я продолжал работы вне этих рамок. Например, на протяжении многих лет я исследовал и сопоставлял ход разнообразных процессов (в геофизике, в электронных системах, в радиоактивности).
В итоге, удалось обнаружить и объяснить периодические изменения в бета радиоактивности, что, в соответствии с имеющимися научными представлениями, считается невозможным. Не следует думать, что я сидел в своей берлоге и копошился только ради собственного удовольствия. Таких любителей нетрадиционных исследований довольно много, и мы общаемся. Одним из мест, где встречаются такого рода люди, уже лет тридцать является семинар в РУДН под руководством Н.В.Самсоненко. С некоторых пор основной темой этого семинара стал холодный ядерный синтез. Посещая семинар, я и приобщился к этой интригующей тематике.
Там я познакомился с Ю.Н. Бажутовым, и мы совместно провели ряд экспериментов в Курчатовском институте. А когда после публикации отчета экспертов, наблюдавших работу реактора Росси в Лугано, приоткрылась «тайна» россиевских реакторов, я решил попробовать сделать нечто подобное.
Мне повезло: в моей лаборатории среди накопившегося за много лет хлама нашлось нужное оборудование и материалы, и после ряда неудачных попыток удалось создать устройство, выделяющее тепла больше потребляемой электроэнергии. Вскоре после этого моими работами заинтересовалась частная компания, в составе которой была создана неплохо оборудованная лаборатория для исследований холодных ядерных трансмутаций.
— Как вы видите применение низкоэнергетических ядерных реакций в коммерческом плане? Как это отразится на экономике? Можете ли вы дать прогноз, как изменится мир благодаря внедрению НЭЯР в различные отраслевые области?
— В принципе, сейчас обеспечивается производство энергии в количествах, достаточных для покрытия нужд современной цивилизации. В основном это делается путем сжигания углеводородов и на атомных электростанциях. Основная проблема не в недостатке энергии, а в вредоносности ее производства и необходимости ее транспортировки. Весь мир опутан проводами, тепло – нефте - и газопроводами, по морям плывут огромные танкеры. Их аварии приводят к экологическим катастрофам.
Сжигание углеводородов приводит к опасному изменению климата. Проблема радиоактивных отходов атомных электростанций до сих пор не решена.
Нетрудно представить изменения, которые повлечет появление компактных безопасных источников, способных давать огромную энергию. Производить тепло и электроэнергию станет возможным непосредственно в каждом доме, на каждом производстве. Необходимость в энергокоммуникациях исчезнет. Самолеты, корабли и автомобили смогут без дозаправки перемещаться на сотни тысяч километров. Отработавшее топливо будет не загрязнителем Природы, а источником ценных химических элементов. Про коммерческие перспективы, на мой взгляд, говорить рановато. Не следует обольщаться: до широкого практического применения холодных ядерных трансмутаций надо пройти непростой путь исследований, которые позволят понять механизмы этого явления и создать надёжно работающие достаточно мощные устройства. Надо убедиться в безвредности таких аппаратов.
Переход на новую энергетику не должен быть поспешным, так как отказ от углеводородной и атомной энергетики вызовет множество экономических, социальных и политических проблем. Особенно тяжело будет странам, благополучие которых основано на добыче нефти.
Переход на новую энергетику не должен быть поспешным, так как отказ от углеводородной и атомной энергетики вызовет множество экономических, социальных и политических проблем. Особенно тяжело будет странам, благополучие которых основано на добыче нефти.
— Почему многие ученые так рьяно отрицают возможность холодной трансмутации ядра, по-вашему мнению?
— В реакторах Росси и иных подобных устройствах выделение огромной энергии из небольшой массы топлива и появление изначально отсутствующих элементов связано с протеканием ядерных реакций. Но с позиций современных научных знаний в тех условиях, какие существуют в этих устройствах, ядерные реакции невозможны. Поэтому многие ученые, исходя из принципа «этого не может быть, потому что не может быть никогда» не доверяют экспериментальным результатам, подтверждающим наличие низкопороговых ядерных трансмутаций, и объявляют работающих в этом направлении исследователей лжеучеными.
Но все возрастающее число надежных экспериментальных результатов приводит к тому, что скептиков становится меньше. Неуклонно возрастает число квалифицированных физиков – теоретиков, ищущих объяснение этому аномальному феномену.
— Можно также предположить, что ряд высокопоставленных научных руководителей препятствуют развитию работ в области низкопороговых ядерных трансмутаций понимая, что внедрение таких технологий делает ненужными возглавляемые ими экстремально дорогостоящие работы, прежде всего – исследования в области высокотемпературного ядерного синтеза. Кроме того, вполне вероятно, что они испытывают давление нефтяных магнатов, которым внедрение низкопороговых ядерных технологий сулит потерю их несметных богатств.
— Есть ли перспективы в реальном времени у НЭЯР? Что бы вы, Александр Георгиевич, могли пожелать и посоветовать своим коллегам в области исследования НЭЯР в Сочи, команде «Синтезтех»?
— Я надеюсь, что в ближайшие годы будут созданы надежно работающие источники тепла на основе НЭЯР, пригодные для отопления жилых и производственных помещений. Далее, можно приступить к разработке электрогенераторов и механических двигателей. Возможно также, что удастся, используя ядерные трансмутаций, освоить рентабельное получение ценных химических элементов.
Что пожелать коллегам из "Синтезтех"? Работать и не унывать при неудачах.
— Какие ваши ближайшие планы в данном направлении и есть ли у вас последователи?
— В ближайшей перспективе наша команда продолжит совершенствование никель-водородных реакторов, а также других устройств, в которых протекают низкопороговые ядерные трансмутации, в сочетании с исследованием протекающих в них процессов. Мы надеемся, что результаты этих исследований позволят приблизиться к пониманию физических механизмов и к созданию на этой основе стабильно работающих устройств, пригодных для практического применения. Я не могу говорить о последователях, так как сам последователь множества самоотверженных исследователей феномена холодных ядерных трансмутаций.
Можно говорить о широком фронте независимых исследовательских команд. Мне известно о пяти плодотворно работающих командах в Москве и о нескольких командах в других городах России. Исследования идут в Украине, в Казахстане, в США, в Италии, в Японии, в Китае, в Индии. В работе MFMP (Мемориальный фонд Мартина Флейшмана) участвуют сотни волонтеров из множества стран.
Можно говорить о широком фронте независимых исследовательских команд. Мне известно о пяти плодотворно работающих командах в Москве и о нескольких командах в других городах России. Исследования идут в Украине, в Казахстане, в США, в Италии, в Японии, в Китае, в Индии. В работе MFMP (Мемориальный фонд Мартина Флейшмана) участвуют сотни волонтеров из множества стран.
Команда "SynthesTech" благодарит Александра Георгиевича за столь увлекательную и интересную беседу и желает ему успехов в его научной деятельности и новых сенсационных достижений!
Связаться с нами
Рассылка